Время собирать город
Архитектор, с одинаковой лёгкостью создающий храмы и планетарии. Педагог, автор единственного в России учебника по основам городской культуры. Общественный деятель, борющийся за сохранение первозданного вида архитектурных памятников Новосибирска. Сегодня наш гость — Игорь ПОПОВСКИЙ.
«Печально, что исчезают артефакты, передающие дух эпохи, как, например, классические интерьеры вокзала Новосибирск-Главный с их неповторимым «ароматом» 30-х годов».
Дома на бумаге
— Игорь Викторович, как вы выбрали профессию?
— Всё шло к тому, что я должен был продолжить династию речников — мой отец и брат окончили институт инженеров водного транспорта. Жили мы в посёлке у порта, в доме по улице Спартака, 4. А этот дом располагается очень интересно. Окна из общей комнаты выходили на улицу Советскую, оттуда было хорошо видно собор Александра Невского, часть стоквартирного дома, шесть путей Транссиба и Алтайской железной дороги. А с другой стороны — вид на улицу Фабричную, знаменитый Дом речников, построенный в 50-е годы, — словом, весь центр города как на ладони. Учился я в школе № 99, по пути туда постоянно ходил через эти улицы, а дома любил смотреть в окна — так и узнавал, как живёт город. В восьмом классе я пошёл на подготовительные курсы в Сибстрин, выбрав для себя архитектурный факультет. До сих пор, кстати, родной уголок на Спартака — моё любимое место в Новосибирске, хотя я там уже давно не живу.
При этом я позитивно отношусь ко всему Новосибирску. Когда в 70—80-х годах о городе говорили много негативного, восторгались Москвой, Ленинградом, Томском, а Новосибирск представляли каким-то «пыльным чемоданом», серым и неустроенным городом — слушать это было очень тяжело.
— А какой архитектурный проект стал для вас самым дорогим и близким?
— Астрофизический центр, или Большой новосибирский планетарий. Его создавала команда, одержимая идеей, вопреки скептикам, которые считали, что этот проект не получится. Были периоды, когда и нас охватывало уныние, особенно во время кризиса 2008 года, однако мы смогли получить поддержку российских космонавтов, добиться федерального финансирования. Объект получился хоть и не таким, как предполагалось вначале, но чем-то надо было жертвовать, чтобы его достроить. Но главное — мы сохранили идею, сделав планетарий похожим на космическую станцию, которая приземлилась на холме. Когда дети заходят внутрь и видят там картины звёздного неба, а потом выходят оттуда и перед ними во все стороны раскидывается колоссальный простор километров на 80 — надо видеть, какой восторг это у них вызывает!
Ещё один примечательный объект недавно построили в Новокузнецке — деревянный старообрядческий храм «Всем скорбящим радость». Он тоже находится на холме, только похож не на космическую станцию, а на корабль. Этот корабль, как дерево, вырастает из камня, а вокруг открывается великолепный вид на Заводской район Новокузнецка.
Энергетика у храма получилась мощной. Но я всегда ставил своей целью не просто построить что-то красивое, а дать импульс развитию территории вокруг постройки. Например, в разных городах я проектировал здания офисов Сбербанка. Они далеко не всегда находились в районах, которые можно назвать презентабельными, но вокруг них всегда возникало оживление.
— Проект детского технопарка в комплексе с Большим новосибирским планетарием, который в конце прошлого года поддержал министр образования России Дмитрий Ливанов, — тоже закономерное развитие вашего проекта?
— Это идея не новая: мы сразу запланировали при астрофизическом центре сделать Политехнический музей с разными, в том числе и развлекательными блоками. С участием специалистов из Петербурга был создан интересный макет экспозиции достижений Новосибирской области, но её воплощение требовало слишком больших затрат. Концепцию экспозиции рассматривал Владимир Городецкий, когда был мэром, затем Анатолий Локоть. Потом появился проект «Школы Сколково» на этой же площадке. Если всё это удастся воплотить в жизнь, то Новосибирск получит хороший центр полезного семейного досуга, который сработает на повышение престижа инженерного образования. Такие существуют в Южной Корее, США, многих европейских странах.
Парковая культура
— В какую сторону эволюционирует новосибирская архитектура?
— Новосибирск с самого начала развивался экстенсивно. Захват территорий, уплотнение застройки — наш город сталкивается с этим с самых первых дней существования. Он всегда был городом-подростком в коротких штанишках и в обуви не по размеру — инфраструктура города никогда не успевала за его ростом, а сейчас особенно. Сильно отстаёт транспортная инфраструктура. У нас только 2,5 % территории приходится на дороги — для сравнения:: в Нью-Йорке этот показатель равен 38 %, даже в Москве — 5 %. Но и развитие транспортной инфраструктуры не решает проблемы пробок и многих других вопросов.
Строительный бум 1990—2000-х годов ещё больше утяжелил проблему роста. Даже в 2015 году, когда строительная отрасль вступила в кризисную фазу, мы получили 1 700 тысяч квадратных метров жилья. Столько не строили даже в советское время. При этом у нас очень много абсолютно упрощённой, утилитарной архитектуры. Новосибирск — город даже не столько американского, сколько японского типа застройки: она слишком неравномерная и разношёрстная. Поэтому на людей, привыкших к традиционной застройке, она производит тяжёлое впечатление. Город превращается в склад автомобилей, зелень вырубается под парковки, а те насаждения, которые остаются, плохо сочетаются с окружающим пространством.
Но и эту среду можно привести в порядок, если как следует заняться её благоустройством. Это отмечают и гости города. К нам приезжал бывший главный архитектор Берлина Ханс Штимманн, я полдня показывал ему наш город. Один из главных идеологов развития немецкой столицы был вполне доволен сталинской архитектурой Новосибирска, ему понравилась структура города, но он сказал, что у нас нет нормальных тротуаров и пешеходных путей.
— Но выход-то из положения возможен?
— Конечно, если мы будем в черте города создавать связные социокультурные кластеры, то ситуацию можно будет переломить. Вот сейчас задумались о реконструкции Центрального парка — и дай Бог, если это решение доведут до реализации! Улица Ленина может сформироваться как полностью или хотя бы на выходные дни пешеходная. Шагом вперёд будет создание новых небольших скверов. Есть хорошие образцы таких скверов и в Новосибирске — например, S7 с фонтаном на улице Орджоникидзе или фонтан у ГПНТБ.
Наступает время «собирать» город, иначе бесконечный рост лишит Новосибирск инвестиционной привлекательности и нанесёт удар по его имиджу города, от чего выгадают мощные соседи-конкуренты — Омск и Красноярск. Но кризисные фазы переживали многие города, я уверен, что и Новосибирск с ней успешно справится.
— Радикальный подход мэрии Москвы к решению этой проблемы, прозванный «ночью длинных ковшей», вызвал в обществе большой резонанс…
— У нас всё же ситуация немного другая: назвать такие объекты самостроем будет тяжелее, потому что построены они на более прочной законодательной основе. Не станем забывать и о том, что бюджет Москвы имеет колоссальный ресурс, и снос сотни самостроев на него никак не повлияет. Думаю, что Сергей Собянин намеренно пошёл на такой шаг. Если бы он выбрал путь, предусмотренный законодательством, то процедура оказалась бы очень длительной.
А что касается действительно незаконных построек — многоэтажек с квартирами, возведённых в зоне индивидуальной жилой застройки, то мы должны понимать, что выгнать на улицу людей, которые приобрели там жильё, нельзя. Сначала их надо переселить в квартиры маневренного фонда. Я считаю, и неоднократно говорил об этом, что прежде всего надо найти способы неотвратимости решений, связанных с исполнением закона о землепользовании, и сделать невозможным любое юридическое прикрытие нарушений закона. Процесс бесконтрольного строительства и его «узаконивания» задним числом начался не вчера — это было ещё до девяностых годов. И до сих пор можно встретить рекламу типа «Узаконим любой самострой». Словом, всё по Салтыкову-Щедрину: жёсткость российских законов компенсируется их неисполнением.
— А как быть с общественным транспортом?
— Сбор информации о маршрутах городского транспорта и их развитии — это моё давнее хобби. Когда в Новосибирске появлялся новый маршрут, я ехал на его конечную остановку, дожидался этого автобуса и ехал на нём до другой конечной. Так я и познавал город.
Сейчас Новосибирску очень не хватает коротких автобусных маршрутов, которые в часы пик могут снимать нагрузку с длинных маршрутов. Традиционно у нас все маршруты сосредотачивались на одних улицах, сейчас стали разветвляться по разным улицам и это хорошо. Людям должно быть удобно доходить до остановок. У нас до сих пор есть районы, не только новые, от которых трудно добраться до общественного транспорта. Например, улица Лобова. Мало того, что оттуда далеко идти до Ленинградской, так ещё и идти приходится без тротуаров. Нам нужны не только новые маршруты общественного транспорта, но и хорошо оборудованные пешеходные до остановок.
НОВАТ и другие
— Почему вас не устраивают изменения внутреннего облика оперного театра, проводимые его нынешним руководством?
— Как эксперт я считаю, что весь политический контекст из этой ситуации надо убирать, иначе пострадает сам театр как памятник архитектуры. Я противник прецедентов, которые позволяли бы обходить законы по охране культурного наследия, тем более когда речь идёт о здании, которое может попасть в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Мы сохраняем исторический облик объекта, памятник своей эпохи. Если он помещён под охрану, то любые изменения его внешнего вида и интерьеров надо проводить только на основании серьёзных исследований. Эти люстры и ковролин не имеют никакого отношения к 30—50-м годам прошлого века.
И ещё одно. Если окажется, что так можно поступать с оперным театром, то тогда могут пострадать и другие сталинские интерьеры, которые пока сохраняются в Новосибирске, но под охрану не подпадают. И вместо шикарных колонн мы получим обыкновенный дешёвый сайдинг. Поэтому очень важно, чтобы горожане осмыслили и поняли этот прецедент нарушения облика здания, чтобы в будущем такие ошибки не повторялись, а любые реконструкции объектов культурного наследия проводились только на основе научных исследований и хорошо аргументированных доказательств.
— Есть ли сейчас реальная угроза чего-то подобного другим федеральным памятникам архитектуры?
— Таких объектов у нас совсем немного — например, памятник Ленину. Но печально, что исчезают артефакты, передающие дух эпохи, как, например, классические интерьеры вокзала Новосибирск-Главный с их неповторимым «ароматом» 30-х годов. Ещё в советское время новые интерьеры превратили вокзал в большую станцию метро — хорошую, лакированную, качественную, но не имеющую ничего общего с первоначальным замыслом. Или ДК Жданова, которое мы знаем теперь как ДК Авиастроителей, яркий памятник сталинского ампира. Интересным объектом эпохи модернизма был аэропорт Толмачёво, в какой-то мере им ещё остаётся здание ГПНТБ. Из-за молодости пока не может попасть в число памятников архитектуры «Глобус», хотя объект очень интересный, а многим новосибирцам и гостям города нравится даже больше оперного. Я своими глазами видел, как Хади Тегерани, немецкий архитектор иранского происхождения, увидев «Глобус», побежал к нему прямо по сугробам, чтобы рассмотреть получше, а оперный даже не стал толком разглядывать.
В общем, те, кто говорит, что у нас нет архитектуры, — очень неправы, она у нас есть, и очень качественная. Нам есть что показывать европейцам, для которых Новосибирск — это город на самом краю земли. У нас есть стоквартирный дом, десять зданий в стиле конструктивизма попали в список восьмисот лучших объектов авангарда ХХ века. И этим надо гордиться!
Учиться у студентов
— Какую роль играет для вас работа со студентами?
— Я считаю, что профессионал-практик обязательно должен заниматься преподавательской деятельностью. Контакты с молодёжью постоянно дают стимул к самообразованию — студенты всегда задают неудобные вопросы, а значит, надо держать себя в форме. Архитектор-практик, преподавая, может теоретически осмыслить то, что он сделал своими руками. Так я написал учебник «Основы городской культуры» и только потом узнал, что в России по этой дисциплине он единственный.
— Вы учите студентов, а чему сами учитесь у них?
— Я заметил, что примерно раз в пять лет появляются очень неординарные студенты: они помогают посмотреть, казалось бы, на обыденные вещи совершенно другим взглядом. У меня была одна студентка, которая создавала необычные пространственные объекты, ассоциируя их с поэзией Бориса Гребенщикова и других подобных авторов. Сначала я не мог понять, зачем архитектуре нужны метафоры, но потом осознал, что и такой взгляд имеет право на существование.
— Вы применили это новое знание на практике?
— Да. Тот же храм в Новокузнецке. Я предполагал, создавая проект, метафору — продолжение известных слов Христа, которые он сказал апостолу Петру: «На сем камне воздвигну церковь». На возвышении был поставлен искусственный камень, из которого как бы произрастает деревянный корабль-храм. Священнослужители высокого сана, которые приехали на освящение храма, в своих проповедях говорили как раз о тех идеях, которые я заложил в проект, хотя я им ничего не рассказывал. Значит, они прочитали мою метафору именно так, как и было надо!
А было и такое, что прочтением определённой метафоры становился даже антирейтинг здания. Так было с главным офисом Сбербанка в Бийске на Алтае. Это здание венчается шпилем, который я задумал не в классическом виде, а как шпиль-раздражитель, который с одного ракурса кажется тонким, а при развороте визуально утолщается и деформируется. Психологический эффект действительно получился — одна из политических партий подала на этот шпиль в суд: якобы он может упасть на бийчан. Это судебное разбирательство заказчики от меня скрыли, посчитав его слишком абсурдным, что меня сильно расстроило — мне это как раз было очень интересно.
«Теплее-холоднее»
— Есть ли у такого загруженного человека, как вы, свободное время?
— Даже не знаю, есть такое время или нет. Наверное, отдых — это просто то время, которое я провожу дома в кругу семьи.
— Как вы познакомились с супругой?
— Мы учились на одном курсе, но в разных группах: она на промышленной архитектуре, я — на гражданской. Но отношения между нами начались уже когда мы закончили институт. В этом году исполнится 30 лет, как мы с Мариной Борисовной вместе, как одно целое — даже на работе, потому что вместе руководим одним предприятием. Вырастили троих сыновей. Они очень разные. Старший, Дмитрий, пошёл по моим стопам, причём самостоятельно. Он поддерживает хобби моей жизни — собирание документов, касающихся истории Новосибирска. Так же, как и я, он сильно любит город и не представляет без него своей жизни. Средний, Егор, продвигается по стезе управленца производства, младший, Артём, учится в НГТУ.
Как-то меня спросили: что такое в моём понимании «тепло»? Я ответил: есть игра в «теплее-холоднее». Родное место человека, где он себя чувствует комфортно и спокойно — это и есть то самое «тепло». Вот Новосибирск для меня и есть такое тёплое место. И Новосибирская область тоже. А может быть, тёплое место — это любое место, где я что-то построил: Барнаул, Бийск, Новокузнецк… Ну а если посмотреть ещё дальше — страна, может, тоже тёплое место? Когда смотрю фильмы о путешествиях к далёким галактикам, то осознаю, что и Земля тоже тёплая!
Отдых — это просто пауза, нужная для того, чтобы осознать, что произошло, чтобы через пять минут двинуться дальше.
Виталий СОЛОВОВ
Фото Валерия ПАНОВА
